«Искатели сокровищ» и другие истории семейства Бэстейбл - Эдит Несбит

– Ничего, через десять лет будет, – не стушевался Дикки.

– Тогда ты сможешь оспорить заём, – сказал Щ. Б., а Дикки разинул рот:

– Че-его?..

Естественно, ему следовало спросить: «Прошу прощения, я не совсем понял, что вы сказали». Именно так выразился бы Освальд, поскольку это гораздо вежливее, чем «че-его?».

– Оспорить заём, – разъяснил Щ. Б. – Я имею в виду, ты, возможно, потом заявишь, что не намерен возвращать деньги, и заставить тебя по закону будет нельзя.

– Ну, если вы считаете нас такими подлыми!.. – вскочив со стула, вспыхнул Дикки.

Но Щ. Б. урезонил его:

– Да сядь ты. Шуток не понимаешь? – Он ещё кое-что нам сказал, а закончил так: – Я не советую вам вступать в партнёрство. Это мошенничество. Как и многое, что предлагают такие объявления. И ста фунтов сегодня у меня нет, чтобы вам одолжить. Но я одолжу вам один фунт. Потратьте его как хотите. А когда вам исполнится двадцать один, возвратите мне.

– Я возвращу вам его гораздо раньше, – уверенно произнёс Дикки. – Спасибо огромное. А что насчёт расписки?

– О, я полагаюсь всецело на вашу честность, – ответил Щ. Б. – Между нами, джентльменами… и леди, – добавил он с элегантным поклоном в сторону Элис, – данное слово крепче любых расписок.

После этого он вытащил из кармана соверен и с монетой в руке продолжал наставлять нас, предостерегая от деловых начинаний в столь юном возрасте и настоятельно советуя налечь на уроки, чтобы не потерять форму к тому времени, когда снова сможем пойти в школу.

И всё это время он поглаживал пальцами соверен, так нежно его разглядывая, будто бы это было что-то очень красивое. Такой новенький, такой блестящий соверен.

Наконец он протянул монетку Дикки, но когда тот уже почти её взял, рука старого джентльмена отдёрнулась и монетка вновь перекочевала в его карман.

– Нет, – сказал он, – этот соверен вы не получите. Я дам вам пятнадцать шиллингов и вон ту хорошенькую бутылочку духов. Она стоит гораздо дороже пяти шиллингов, которые я за неё вам назначу. Таким образом, вы, когда сможете, возвратите мне один фунт и проценты. Шестьдесят процентов. Шестьдесят процентов…

– А что это значит? – спросил Г. О.

Щ. Б. ответил, что объяснит нам, когда мы вернём соверен, однако бояться шестидесяти процентов совершенно не стоит. Он вручил Дикки деньги, приказал своему мальчику вызвать нам кеб, сам нас в него посадил, пожал нам всем руки, а Элис попросил поцеловать его, и она поцеловала. Г. О. тоже хотел, но рожица у него к этому времени стала ещё чумазее, чем в поезде, и Щ. Б. отказался, зато заплатил кебмену, сказал, на какую станцию нас отвезти, и мы уехали домой.

Тем же вечером отцу пришло с семичасовой почтой письмо, и, едва прочитав его, он сразу поднялся к нам в детскую. Вид у него был серьёзный, но гораздо менее несчастный, чем обычно.

– Вы были у мистера Розенбаума, – начал он.

Ну и мы ему всё рассказали. Это заняло немало времени. Отец даже сел в кресло. Было здорово. Он ведь теперь так редко приходит с нами поговорить. Времени не хватает. Оно всё у него растрачивается на решение деловых проблем. Выслушав нас, он сказал:

– Дети мои, на сей раз вы не причинили никакого вреда. Даже скорее наоборот, сделали доброе дело. Мистер Розенбаум прислал мне очень хорошее письмо.

– Он, значит, твой друг? – поинтересовался Освальд.

– Скорее знакомый, – ответил, слегка нахмурившись, отец. – У нас с ним кое-какие дела, и это письмо… – Он чуть помолчал и продолжил: – Словом, никаких неприятностей вы сегодня мне не доставили, но на будущее давайте договоримся, что вы не предпримете больше ничего такого серьёзного, как покупка партнёрства, не посоветовавшись прежде со мной. Вот, собственно, и всё. Я не хочу вмешиваться в ваши игры и развлечения, но настоятельная просьба обязательно советоваться со мной по всем деловым вопросам. Договорились?

Конечно же, мы ответили, что именно так и поступим, а потом Элис, сидевшая у него на колене, добавила:

– Мы не хотели тебя тревожить.

– У меня мало времени остаётся на вас. Его у меня почти полностью отнимают дела. Очень, знаете, напряжённые. Но мне горько думать, что вы оказались обделены моим вниманием.

И он стал до того грустным, что мы поспешили изо всех сил заверить его, будто нам так даже больше нравится. Только он после этого ещё сильней погрустнел. И тогда Элис сказала:

– Ты не совсем правильно нас понял. Нам действительно иногда становится одиноко, с тех пор как умерла мама.

А затем мы ещё посидели все вместе, только никто уже ничего не говорил, и было очень тихо.

Отец оставался с нами, пока не настало время ложиться спать. И когда он пожелал нам спокойной ночи, вид у него был вполне спокойный. Мы сказали ему об этом, а он ответил:

– Признаться, это письмо сняло тяжесть с моей души.

Не представляю, что` он имел в виду, но убеждён: Щ. Б., услыхав от отца такое, наверняка бы обрадовался. Полагаю, он из числа людей, для которых нет большей радости, чем снять тяжесть с чьей-то души.

Красивый флакон мы отдали Доре, но его содержимое оказалось совсем не таким хорошим, как можно было предполагать.

Зато у нас были пятнадцать шиллингов – вполне хорошие и настоящие, наподобие самого Щ. Б. И пока эти пятнадцать шиллингов не кончились, мы ощущали себя почти так же хорошо, как если бы утраченное состояние семьи Бэстейбл было уже восстановлено.

Ведь карманные деньги имеют свойство отодвигать тревоги о семейном состоянии. Вот почему большинство детей, получающих их регулярно, вряд ли сочтёт своим долгом искать сокровища.

Я даже подозреваю, что отсутствие карманных денег стало для нас тайным благословением. Только благословение это скрывалось от нас, словно лицо злодея из книжки, который прячется за непроницаемой маской, и стало вовсе незримым, едва иссякли пятнадцать шиллингов.

Вот тогда-то Освальду наконец позволили испытать его поначалу отвергнутый остальными план обретения сокровищ.

Люди менее упорные, вероятно, плюнули бы и больше свой план предлагать не стали. Но Освальд, наделённый долготерпением настоящих героев, которые никогда не сдаются, мужественно стоял на своём до тех пор, пока каждый не осознал, что осуществить им задуманное – их долг.

Глава 10

Лорд Тоттенхэм

Освальд – мальчик с характером твёрдым и несгибаемым, уж если что-то задумал, всеми силами постарается воплотить свои замыслы в жизнь. Он был убеждён, что нет вернее способа восстановить утраченное состояние семьи,